На иллюстрации: художник К.Маковский. Русская красавица.

***

Соня была этакой пышечкой. Круглое милое личико со вздернутым носиком, русая толстая коса до пояса, серые глаза смотрели на мир с прищуренной хитринкой. В них бегали огоньки, и глаза спрашивали: "Я вам не нравлюсь?! Не может такого быть! Я всем нравлюсь!"

Когда она улыбалась, на её румяных щеках появлялись ямочки, и лицо от этого просилось куда-нибудь на обложку. Чего-нибудь непременно очень вкусного. Как шоколад "Алёнка".

Когда Семён привел её знакомиться - вроде как солнышко в дом заглянуло, и даже придирчивая бабушка, держа в руках неизменный вязаный носок, заулыбалась.

Да, Соня была хороша! Ну вот настоящая русская красавица, кровь с молоком.

Будущий свёкр Сони аж прищелкнул языком от восторга:
- Ты, посмотри, мать, какую кралю наш Семён себе отхватил?
А удержать-то сумеешь? - и отец шутливо хлопнул смущенного сына по плечу.

- Давайте-ка за стол! - гостеприимно позвала в большую комнату гостью мать 
Семёна, Полина Васильевна. 
- Рассаживай сына с гостьей, а у меня там духовка... - и снова стремительно 
унеслась в сторону кухни, откуда доносились, очаровывающие обоняние, ароматы.

Павел Ефимович с удовольствием посмотрел вслед супруге. 

Всем хороша его Полина! 

Хозяйка отменная, в доме всегда ни пылинки, ни соринки, за детьми всегда был должный пригляд. А уж какая красавица она была в молодости! Даже эта вот молоденькая Соня ей не чета. Кружила голову всем подряд. Многие её добивались, а выбрала она себе в мужья спокойного, рассудительного и работящего Павла, по прозвищу "Золотые Руки". Много лет супруги были счастливы, двоих сыновей вырастили.

Младший, Егор, служил в армии, писал домой длинные подробные письма. Старший Семён, закончил техникум и уже отслужил. Теперь надумал жениться, сразу после службы. 

Теперь вся семья за застольем с любопытством рассматривала новоиспечённую невесту, гадая, как невзрачному с лица Семёну удалось заполучить сердце такой красавицы.

"Видать, в отца пошёл!" - невольно загордился Павел Ефимович сыном, и оглядел стол хозяйским взглядом, у всех ли тарелки наполнены, а рюмки налиты.

За столом собралась всё их небольшое семейство: баба Нюра, мать Павла и, стало быть, свекровь Полины, его сестра с мужем, их взрослые сын с дочерью, и маленькая шустрая племянница Павла Верунька, прозванная в семье "Светлячком". Она гостила у родни обычно всё лето и была дочкой самого младшего сына бабы Нюры.

- Ну что же, Соня, - взял слово Павел Ефимович, - Мы рады, что наш Семён наконец-то решил остепениться, рады и тебе в нашей семье. Люди мы, как видишь, простые, но работящие. Без дела никогда не сидим. Квартира вот у нас большая, сад еще есть, огород, конечно, как положено... Семён у нас парень рукастый, 
мастеровитый, будешь с ним жить, как за каменной стеной!

Произнеся эту сложную и витиеватую для него речь, Павел выпил свою рюмку, хрустко закусив огурцом Полиного посола, и осторожно спросил будущую невестку: 

- А занимаешься - то, Соня, чем? Или может учишься еще?

Соня снова заулыбалась, так ярко и естественно, что, казалось, от её ямочек на щеках побежали во всю сторону по комнате солнечные зайчики.

- Ой, что вы, я уже выучилась. Училище закончила, теперь я швея-мотористка! 
Работать пойду на трикотажную фабрику, меня уже девчата знакомые звали.

- Это очень хорошо!- наконец-то подала голос Полина Васильевна. - На фабрике 
сейчас как раз новый швейный цех открывают, очень люди нужны.

- Дочка, - вдруг подала голос баба Нюра, сидевшая за столом рядом с Верунькой-Светлячком, обращаясь к Соне, - ты там с самого края сидишь, Полина-то в суете забыла, что мне, старой, черный-то хлеб не по зубам. Будь ласкова, отрежь мне на кухне от белого калача кусочек.

- И мне! И мне!" - тут же заголосила Верунька, отвлекаясь от рассматривания картинки на отрывном календаре с большими цифрами "1981" - Я тоже ржаной хлеб не хочу!

Соня тут же поднялась, и, снова всем улыбнувшись, выплыла из комнаты.

- Мама! Вы что?! Вон же калач ваш, я просто тарелку на журнальный столик 
поставила, она на столе не умещалась, - начала было тихонько выговаривать 
свекрови Полина, но Павел её остановил, и хитро прищурился.

- Опять, мама, чудишь? - начал было он, но тут в комнату вернулась Соня, 
торжественно неся тарелку с белым хлебом.

На тарелке лежали три кусочка калача, отрезанные кое-как, вкривь и вкось. 
Довольная Соня вручила тарелку бабе Нюре. 

Павел с Полиной удивленно переглянулись, Верунька открыла было рот, но сказать ничего не успела, поскольку баба Нюра снова оживилась.

- Дочка, - снова обратилась к Соне старушка, - так ты, стало быть, младшенькая в 
семье-то?

- Да, - тут же отозвалась девушка, - нас у родителей четверо, у меня двое сестёр и брат, а я самая младшая.

Баба Нюра молча закивала, пытаясь подцепить на вилку скользкий аппетитный опёнок, опять же Полиного засола.

Когда умопомрачительный торт домашней выпечки, сотворённый кулинарным мастерством Полины Васильевны, был съеден, Семён пошел провожать Соню.

А дома собрался семейный совет в лице бабы Нюры и Павла с Полиной. Светлячка на совет не пустили, и она упорно пыталась услышать хоть что-то, вертясь перед закрытой дверью в комнату бабушки.

- Ну вот что, дети, не пара девушка эта нашему Семёну. Решать, конечно, ему. Чай, не младой вьюнош, - и с этими словами баба Нюра торжественно уселась в своё 
кресло и снова взяла в руки вязание, всем своим видом показав, что своё мнение 
она высказала и совет в Филях можно на этом считать оконченным.

Павел и Полина снова переглянулись, и Павел открыл дверь комнаты, не учтя, что с другой стороны стоит Верунька, пытаясь подслушать разговор взрослых через щель в двери. 

Светлячок получила дверью по лбу, но не заревела, а в страхе, что её застали за неприглядным занятием, мрачно уставилась в пол.

- А подслушивать нехорошо,- тут же высказалась Порина Васильевна в сторону 
Верунькиного любопытного носа.

- И вот тебе в науку шишка. И спать тебе пора! - закончил Павел, и подтолкнул 
Светлячка в комнату бабушки, где было устроено для неё спальное место из  кресла-кровати.

- Что думаешь, Паша? - начала разговор жена, как только за ними закрылась дверь 
их комнаты, - мне вроде понравилась Соня. Красивая, живая такая девушка, 
улыбчивая. Ну, а что хлеб не так нарезала, так в гостях же... Может у нас нож 
тупой на кухне ей попался...

- Ты, Поль, серьезно сейчас? Как это - нож тупой? Да какой я был бы хозяин, 
если у меня на кухне ножом хлеба не отрезать?! - вдруг рассердился на слова 
жены Павел Ефимович, что случалось с ним крайне редко.

- Ладно. Поживём увидим. Утро вечера мудренее. Давай спать, солнце ты моё 
беспокойное, - и Павел чмокнул жену в нос.

За окном разливалась светом полная луна, и даже сквозь плотные шторы комнату наполнял мягкий струящийся отсвет.

В комнатах стало совсем тихо...

Продолжение здесь...