Иллюстрация: художник Дэвид Диллон (DAVID DILLON).

***

Начало здесь...

Предыдущая глава...

Домой Ольга вернулась часам к шести.

Предприятие оказалось далековато, это уже была городская «промзона». Но разыскала она это место быстро. Немного путешествия вдоль огромного бетонного забора, и женщина вышла на вполне оживленное место с административными зданиями, магазином, и въездами сразу на несколько предприятий. Спросив, где находится нужное, она быстро вошла в массивные и тяжелые, двойные, двери.

В отделе кадров её уже ждали. Документы оформили очень быстро. Там же  подсказали , как быстрее получить необходимую медицинскую справку.

Женщина в отделе кадров Ольге понравилась. Это была приятная  женщина средних лет, с необычайно красивыми глазами за толстыми стеклами очков. Если бы не очки – её лицо напоминало бы чем-то «хозяйку медной горы» с иллюстрации из сказов Бажова. 

Ольга вдруг заметила, что у женщины – глаза разного цвета! Один был ярко-голубым, а другой – карим! Это воистину экзотическое несоответствие она увидела первый раз в жизни и так удивилась, что принялась довольно нескромно рассматривать её, всё время пытаясь заставить себя отвести взгляд, пока женщина-кадровик не рассмеялась.

- Да не стесняйтесь! Я уже привыкла. Хотите посмотреть? - Хитро сощурилась она и сняла очки.

До чего же красива! Бывает же такое! Ольга была поражена. Без очков лицо женщины преобразилось. Тонкие черты лица, светлая, почти белоснежная кожа. И глаза!!! До чего причудлива природа, надо же такое сотворить…

Женщина снова рассмеялась.

- У меня муж до сих пор не привыкнет никак. Хотя женаты уже десять лет. До сих пор всё меня рассматривает, как картину в музее. – Она улыбнулась своим мыслям. – Это называется – «гетерохромия». Чаще встречается у животных, например, у кошек, особенно белого цвета. Ну и у людей бывает, как видите.

Она снова надела очки и принялась заполнять документы очень красивым, ровным, по-настоящему каллиграфическим почерком.

- Так. Трудовая книжка остается у меня, вот Ваш пропуск. Пока временный. Принесете фотографии – сделаем постоянный. Официально приступаете к работе с завтрашнего дня. Сейчас  пройдете на проходную, АТС (автоматическая телефонная станция – прим.) у нас  находится в здании на территории предприятия. На проходной Вам подскажут, как и куда идти, я сейчас позвоню. Найдёте комнату АТС, встретит Вас непосредственный начальник, всё объяснит. Всего доброго и добро пожаловать!

Женщина снова улыбнулась и протянула Ольге паспорт.

С замирающим сердцем Ольга вышла на крыльцо, оглянулась на здание. Небольшое, аккуратное, в три этажа. Кадровик сказала, что бухгалтерия тоже расположена здесь, поэтому в очереди за зарплатой они наверняка будут встречаться. 

Она робко открыла дверь проходной. 

- Это Вы на АТС? – официально и немного грубовато спросила женщина в помещении, одна сторона которого была стеклянной и напоминала большой киоск.

Вот это была женщина! Ольга воззрилась на неё, как на ещё большую диковину. Эта дама  была очень большой и напоминала танк. Сразу было видно, что уж у неё – и мышь на территорию не проскочит без предъявления пропуска.

- Да-да, я!  - Поспешила сказать Ольга, осторожно посматривая на строгую «вахтёршу» необъятных размеров.

Женщина, легко двигаясь, что было удивительно при её комплекции, вышла из кабинки через специальную дверь и выглянула в противоположную, ведущую на заводскую территорию.

- Лида! – закричала она и помахала кому-то рукой. – Подойди!

В двери появилась женщина, худенькая и со смешинками в глазах.

- Дюймовочка, тебе чего? – тоненьким голоском спросила она, и Ольга громко  хихикнула, тут же подавив смешок. 

Дюймовочка?! Вот это нечто необъятное?!

Она испугалась, что сейчас «Дюймовочка» покажет ей «кузькину мать», и тихонько пискнула:

- Извините. Я случайно.

Вахтёрша с Лидой переглянулись и захохотали в голос.

- Ой, не могу… - стонала от смеха Лида. – Ты посмотри, Зина, она же тебя действительно боится…

- Ха-ха-ха! – вторила ей громадная Зина, всё тело которой колыхалось от хохота.

Отсмеявшись и утерев слёзы, Зина взяла у замершей Ольги пропуск, посмотрела на него, и отправила его на специальную полочку с пометкой: «АТС».

- Оля, значит. Так вот, Оля, бояться меня не надо, я женщина добрая. Но грозная! 

Лида при этих словах фыркнула. Вахтёрша продолжила:

- Грозная я к нарушителям порядка и «несунам»! Но ты к таким явно не относишься. 
– Она оглядела Ольгину фигурку. - Зовут меня Зинаидой Макаровной, но все называют просто Дюймовочкой. 

Она развела руками и снова расхохоталась:

- Ну прозвище у меня такое! Поняла? Уж кто и пошутил, не помню. Главный бухгалтер, что ли. Зашёл на проходную да говорит: «Вы, Зиночка, сегодня так хорошо выглядите, прямо как Дюймовочка!» А мужики наши тут же стояли. И давай хохотать! С тех пор все меня Дюймовочкой называют. А что? Мультфильм видела? Дюймовочка красивая. И потом - замуж за принца вышла! Вот!

Она повернулась к Лиде:

- Лидочка, отведешь её на АТС, чтобы не заблудилась, сдашь с рук на руки  Петровичу. Дальше он уж сам. Ты сегодня меня дождись, не забудь, у нас кино!

Лидочка послушно закивала и повела Ольгу  за собой.

Помещение, где располагалась АТС было закрыто огромной, тяжеленной, обитой металлом дверью. Кивнув на неё, Ольгина спутница тут же убежала, а Ольга опасливо толкнула эту махину. Дверь неожиданно легко сдвинулась с места, и женщина попала в мир каких-то толстых кабелей, разноцветных проводов и странных, «технических» запахов.

В дальнем конце комнаты стоял стол, весь заваленный разноцветными телефонными аппаратами. Такого количество разнообразных телефонов сразу Ольга видела впервые. За столом сидела миловидная женщина с огненным цветом волос, с веснушками на аккуратном, немного  вздернутом носу, вооруженная отверткой и увлеченно разбирающая на составные части один из аппаратов - зеленый, непривычной, прямоугольной формы.

Услышав , что кто-то вошёл, женщина оторвала взгляд от спирального черного шнура, который только что выковырнула из «гнезда». 

- О! Привет! Новенькая? Ну наконец-то! Петрович! – она позвала кого-то из соседней комнаты, дверь в которую Ольга даже не заметила.

Из помещения выкатился кругленький румяный мужчина лет 45, с мотком разноцветных проводков в левой руке. Проводки он передал рыжей коллеге со словами: «Вот, эти не нужны, можешь менять!», а потом посмотрел на Ольгу.

- Ну наконец-то!- Выдохнул он довольно. – Знаю, знаю, уже звонили! – Опередил он женщину, открывшую было рот, чтобы пояснить, кто она такая и откуда взялась.

- Я – Вадим Петрович, твой начальник. Это – Зоечка, она инженер АТС, работает со мной в паре. Ещё у нас есть Рита – она телетайпист, будешь работать с ней в смену. Сейчас придет, убежала куда-то. Небось, опять за мороженным понеслась? Ну вот какое зимой мороженое?!

Петрович, напустив на себя начальственный вид, насупил брови. 

- Ну так обед же! А в магазине продают! – хихикнула Зоя. – Она и вам обещала купить. Сливочное!

-Ага, значит, с Дюймовочкой вы в сговоре? Иначе, как она её в магазин с проходной выпускает? Вы смотрите у меня!

И Петрович важно помахал указательным пальцем в воздухе.

- Ты иди давай. – Неожиданно скомандовала Зоя начальнику. Секретарь опять звонила – одна линия у директора барахлит, может, снова в аппарате дело, разберись. Я тут без тебя закончу.

- Иду-иду. – Тут же стушевался Петрович и принялся рассовывать по карманам какие-то инструменты.

После того, как он ушел, Зоя радушно предложила Ольге:

- Раздевайся, располагайся и осмотрись. Сейчас Рита подойдет. Мне тут срочно вот это чудо (она кивнула на зелёный аппарат) отремонтировать надо. Я быстро!

С этими словами Зоя  вновь взяла в руки отвертку, а Ольга сняла пальто, положила его на свободный стул и принялась оглядывать место, где она будет теперь работать.

Часть помещения была отгорожена большим старым шкафом. За ним находился своеобразный «пищеблок» - там стояла тумбочка под цветастой клеенкой и электрический чайник, а также три кружки, как нельзя лучше описывающие хозяев. 

Ольга сразу угадала, что большая и пузатая, в крупный  горох – принадлежит Петровичу. С яркими красными цветами точно была Зоина. А вот хозяйку третьей, на которой по тропинке уда-то шагал смешной ёжик, она ещё не видела. Скрывалось все это «домашнее хозяйство» обычной цветастой занавеской.

Кроме стола с телефонами в комнате был ещё один довольно старый письменный стол, покрытый большим куском стекла с различными бумагами под ним, заваленный большими и толстыми папками-скоросшивателями. На корешках значилось: «Подлинники» или «Копии» с датами.

Возле стола расположилась огромная печатная машина на устойчивых металлических ножках. Судя по тому, как они продавили линолеум на полу, машина была тяжелой.
Целую треть комнаты занимала некая странная металлическая конструкция, сплошь опутанная кабелями и разноцветными проводами. А соседнее помещение было наполнено высокими, под потолок, металлическими шкафами, в которых все время что-то негромко пощелкивало и стучало.

Тут дверь открылась и вошла высокая, стройная женщина в пальто нараспашку, с очень короткой стрижкой. У неё были иссиня черные волосы и карие, чуть раскосые глаза. Она держала в руках три вафельных стаканчика с мороженым.

- Ура! Операция «крем-брюле» прошла успешно! – Заговорщически подмигнула она Зое, протягивая ей один стаканчик. - Что, сильно ругался?

- Да нет, его в директорский кабинет вызвали, быстро убежал. – И Зоя показала рукой на Ольгу. – Ты давай, смену принимай! Вторую телетайпистку взяли, наконец. Теперь заживешь.

- Оооооо… Мои молитвы были услышаны! – Театрально закатив глаза к небу, Рита сунула Ольге в руку холодную порцию мороженого. 

- Нет-нет, спасибо, я не буду! – Тут же засмущалась та. – Мне сейчас не до мороженого.

- Ну как хочешь, – сразу же согласилась Рита и отлепила от верхушки стаканчика бумажную крышечку. 

Сочно припечатала её на бок картонной коробки, наполненной бумажными рулонами. Все её стороны были сплошь покрыты такими крышечками. Тут был представлен весь ассортимент – фруктовое, шоколадное, сливочное, пломбир и крем-брюле. 

После этого очередного художественного мазка (то есть шлепка), Рита оглядела результат, как художник незаконченную картину, удовлетворенно хмыкнула и вновь повернулась к Ольге.

- Значит слушай. Первую неделю работаешь в одну смену со мной вместе, я обучаю тебя уму-разуму. Потом разбегаемся на смены – три дня по 12 часов и три дня выходных. Петрович позволяет составлять график самим, поэтому иногда можно работать даже по неделе. Неделю ты, неделю я. Главное, чтобы количество смен в месяц было одинаковым. На одну больше – это по очереди. Все выходные и праздники – рабочие дни, договоримся.

Рита с удовольствием куснула мороженое.

- Вот этот железный агрегат и есть телетайп. – Она поставила стул к машине. – Садись! Здесь заправляется перфолента, тут ты её заправляешь при передаче на какое-то предприятие или телеграф, для всех адресов есть определенный код, его надо набрать на этом диске. Короче, ничего нет тут сложного, а печатать быстро научишься.

Зоя наконец-то отложила собранный телефонный аппарат в сторону и улыбнулась Ольге.

- Завтра приходи к 8.00. У нас есть свой рейсовый автобус, Ты где живешь?
Ольга назвала улицу и дом.

- Ага! Это недалеко от сквера? – Зоя кивнула. – Я тоже там сажусь. На остановку автобус подъезжает в 7.20. Не опаздывай, иначе будешь добираться сама.

- Ну что? Пока всё! До завтра! – Рита подала женщине пальто.
Вдруг стоявший молча телетайп, сам собой ожил, довольно громко зажужжал, и принялся печатать какой-то текст.

Ольга от неожиданности подпрыгнула, а Зоя с Ритой рассмеялись.

- Это кто-то на наше предприятие посылает телеграмму. В этом случае машина работает сама, нас не спрашивает. Ничего, привыкнешь! Пока! И не забудь принести свою кружку!

И Рита принялась вытягивать из-под пластиковой крышки часть рулона с напечатанным 
текстом.

***

На проходной Ольгу снова встретила Зина-Дюймовочка, вручила ей пропуск, кивнула как хорошей знакомой, и женщина снова очутилась на залитой солнцем морозной дороге.

До дома она добралась быстро, но всю дорогу её колотила нервная дрожь: что скажет Игорь?

Вернувшись, быстро приготовила на скорую руку легкий ужин, и забралась на диван с чашкой горячего чая, куда добавила листик высушенной мяты, привезенной из родительского дома.

Она вздрагивала от каждого шороха, нервы были взвинчены до предела.
Как себя поведёт муж, в каком настроении придет, а если снова устроит какой-нибудь скандал, ведь сегодня она совсем не занималась домашними делами, пока бегала то к Ларисе, то устраиваться на работу?

Ощущая озноб, она закуталась в вязаный плед, но он не согревал.

Ольга задремала, когда сквозь сон услышала звук поворачивающего в замке ключа. Она вздрогнула, чуть не уронила уже пустую кружку, которую все ещё продолжала держать в руке. Она слышала, как Игорь снимает обувь, как предельно аккуратно вешает на плечики пальто, кладет на полку ключи.

Наконец он вошёл, и Ольга инстинктивно сжалась, не предполагая, к чему быть сейчас готовой -  к крику, к издевке, к спокойствию? К чему?!

А Игорь вдруг подошел, опустился на колени, забрал у неё кружку, и, взяв её руки в свои, тихо заговорил:

- Солнышко моё, котёнок, прости меня. Я снова сделал глупость. Я раскаиваюсь, я всё осознал. Просто ты сама меня довела до белого каления этим хлебом, не выдержал, вспылил. Ну ты пойми, я ведь мужчина! У меня в доме есть правила и им нужно следовать. А ты повела себя как плохая хозяйка.

Что? Ольга не верила сейчас своим ушам. 

Попросить нарезать хлеб – это быть нерадивой хозяйкой? Провести на кухне 4 часа, готовя вкусный ужин – это поступок плохой хозяйки? Да, она готовила долго. Но она только ещё учится готовить! Нельзя же ругать человека за старание. Как же таз с бельём?! В этом она тоже виновата? Разве есть  хоть один дом, в котором не было бы корзины для вещей, подготовленных к стирке? Ну… у неё вот таз. Какая разница?!

Ольга смотрела на Игоря, стоящего на коленях, бормочущего эти извинения… По его словам получается – она сама во всем виновата?

Тут уже нервы её сдали окончательно и женщина заплакала. Наверное, Игорь посчитал её слезы признаком раскаяния, но она плакала от обиды.

Мужчина сел рядом, обнял её. Принялся укачивать, словно маленького ребенка. Потянулся к её губам...

Ольга ответила на поцелуй. Она уже не так сильно верила в его раскаяние, но всё ещё его любила. Ей было жаль его. Жаль сгорбленную, немного жалкую фигуру. Жаль этого красивого, талантливого, но настолько заблудшего и запутавшегося человека.

- Я устроилась на работу. – Вдруг произнесла она и почувствовала, как сильно руки Игоря впились в её  тонкие запястья. – Пусти, мне больно!

- Что ты сделала?! – почти неслышно спросил он, и Ольга услышала её - эту страшную ярость в его голосе. Она снова испугалась, но муж быстро совладал с собой и спросил уже притворно-равнодушным тоном:

– И куда?

Она назвала предприятие.

- Буду работать на телетайпе. График «плавающий», так что на домашнем хозяйстве это не отразится. Но я буду работать! – Ольга с нажимом произнесла последние слова и посмотрела мужу прямо в глаза.

Ощущалось, что Игорь злится. Сильно злится. Глаза его потемнели, и вся фигура словно выражала некий протест. Так спортсмен готовится к прыжку. Но вот он наконец выдохнул и спокойно произнес:

-Хорошо. Это твоё решение. Зарплату будешь отдавать мне, разумеется. В конце концов, тут я хозяин. 

Ольга ничего не ответила. На данный момент она была настолько опустошена физически и морально, настолько перенервничала, что сил на споры не оставалось. Это можно отложить на потом. В конце концов, она ничего не ответила, а значит вопрос остался открытым. Наконец она улыбнулась. Впервые за прошедшие сутки. Свою первую маленькую победу она одержала.

И уже поздно вечером, Ольга лежала на боку, смотрела на кусочек звездного неба, виднеющийся из-за наполовину задернутой шторы, чувствовала руку мужа, крепко обнимающую её тело.

Она разрешила Игорю к себе прикоснуться. Но близость уже не принесла ей такой брызжущей счастьем эйфории, которая была совсем недавно. Не было «бабочек в животе», не было прежней пылкости. Осталось только нечто инстинктивное, бездушное и естественное. Исчезла некая тонкая грань, которая ощущалась не как обычная страсть, а как та самая любовь. О которой так красиво пишут в книгах.

Ольга уже смотрела на мужа иначе. Через свои эмоции, через рассказ Ларисы, через недавно прочитанное: «Жалел меня очень…».

Она понимала, что её жизнь изменилась.

Как там говорила когда-то бабушка? «Если Бог хочет наказать, то делает нас слепыми и глухими».

В Бога Ольга не верила. Но смысл выражения теперь постепенно появлялся перед её глазами, словно фотография, отправленная в раствор проявителя…

Бабушка, бабушка… Как же ты была права…

Продолжение здесь...