На иллюстрации: художник Маковский Константин Егорович 1839 - 1915
За чаем. 1914
Холст, масло.
Ульяновский областной художественный музей.

***

Начало повести...
Предыдущая глава... 

Семён сидел на пеньке от огромной срубленной берёзы возле гаража и задумчиво курил.

Идти домой ему не хотелось.

Он представил, что сейчас зайдет в квартиру, навстречу выйдет мама с улыбкой на лице, погладит по плечу с вопросом: «Ну что, сыночка, устал? Тогда скорее в ванну!» 

Он вымоет руки над белоснежной раковиной кусочком душистого мыла… Откуда только мама его достает, такое? Вроде бы она говорила, что какая-то её подруга увлеклась на старости лет мыловарением, и теперь вот снабжает её всякими мыльными штучками, да ещё запах такой цветочный… приятный… так и плывёт!

Потом он вытрет руки мягким, пахнущим свежестью полотенцем, и пройдет на маленькую кухоньку, где на плите мирно закипает чайник. На столе обязательно большая хлебная корзинка, полная плюшек. Это баба Нюра расстаралась. 

Замечательные печет баба Нюра плюшки! Она и Семёна их печь научила.

Секрет в том, что тесто надо обивать несколько раз, чтобы оно несколько раз поднялось. Они вместе лепили кружочки, смазывали их растительным маслом и густо посыпали сахаром и немного корицей. Потом кружок надо было особым образом скатать в рулет, разрезать серединку и вывернуть её наружу – и получался цветок.
Семёну поручалось самое важное – разложить эти цветы на противни и отправить в уже разогретую духовку… И через час по квартире струился аромат сдобы. 

Семён устало поднялся, закрыл гараж и зашагал домой. Он отработал смену, потом еще долго возился с машиной - приятель свою подогнал… Семён прослыл на всю округу знатным автомехаником, и от желающих воспользоваться его услугами отбою не было, да и копейка потому всегда у него в кармане водилась. Только вот не задерживалась. Соня быстро находила деньгам применение.

Она любила подарки, обновки, да и погулять любила, пыль в глаза подружкам пустить.

Уставший Семён был голоден, мечтал о горячем ужине и уютном кресле с книжкой в руках.

Он как раз взял у приятеля «напрокат» фантастический роман и уже прочел половину. Не терпелось узнать, как дальше развернется лихо закрученный автором сюжет.
Он открыл дверь квартиры, включил свет, и ему в нос ударил резкий запах пригоревшей еды.

- Соня, ты где? – позвал он, но в ответ услышал только, как шумит рядом с открытым окном тополь.

Опять ушла куда-то… Соня уже года два как не работала. Нет, первое время она исправно трудилась на фабрике швеей, но потом они стали задумываться о ребенке, и Соня, походив по врачам, объявила, что ей посоветовали как следует подготовиться к такому сложному для женского организма процессу, как беременность – и уволилась. 

- Мне нужно много отдыхать, - заявила она мужу,  - Если ты хочешь, чтобы наш с тобой малыш родился здоровым! Не дело мне в швейном цеху пылью дышать, ещё астма у будущего ребёнка разовьется…

То, что ребёнка пока не было и в помине, Соню не останавливало.

- А вдруг  забеременею, а узнаю об этом только на втором месяце? Так же бывает? Здоровьем маленького рисковать? И потом, ты хорошо зарабатываешь. Какой мне смысл сидеть за машинкой за копейки?.– задавала она резонный вопрос Семёну. - Лучше я буду заниматься домом.

А тот так самозабвенно любил жену, что верил каждому её слову. 
Семён прошёл в ванну и принялся мыть руки хозяйственным мылом. Оно резко пахло щелочью и сильно сушило кожу, но Соня упорно твердила, что чтобы отмыть его грязные после автомобильного масла лапы, как раз такое – самое то.

Семён не спорил,  хотя прежде чем идти домой – щедро сдабривал ветошь в керосине и оттирал с ладоней масляные пятна. Потом в саду, где стояла огромная бочка с водой с вваренным в неё краником – тщательно мыл руки с обычным хвойным мылом.

Мутное зеркало в разводах от воды показало усталое и хмурое лицо. Семён нащупал под раковиной чистую тряпку – Полина Васильевна всегда там её хранила. Теперь он делал также. Взял с полки один из пузырьков, побрызгал на зеркало, протер.

Зеркальная поверхность радостно засияла, и отражение стало чётким и контурным, но, казалось, теперь лицо в отражении хмурилось ещё больше.
Полотенце царапало кожу, оно было жестким и серым от частых стирок. 

Семён вздохнул, повесил его на пластиковый крючок, и его взгляд  упал на раковину. На уголке белел свежий скол, Значит, Соня всё-таки уронила свой стеклянный флакон. Семён просил её не ставить его высоко – вдруг упадёт. Однако жена нашла для него место только на последней полке шкафчика. Теперь будет требовать денег  на замену раковины – ведь друзей стыдно в гости позвать. А с таким зеркалом не стыдно, значит… И с полотенцем тоже не стыдно…

Семён чувствовал, как закипает в нём какое -то тёмное, неприятное чувство. Но постарался погасить его.

На кухне его ждал хаос. В раковине громоздилась кастрюля с черным слоем из подгоревших макарон. Сами макароны пахли гарью и были выложены на сковороду, стоявшую на плите. Рядом притулилась кастрюлька с одиноко плавающей в воде сосиской.

Надо полагать, это был его роскошный ужин.

Семёну вспомнилось, как с работы приходил отец и весело кричал из коридора на всю квартиру: 

- Где там мои хозяюшки? А ну-ка всё, что есть в печи – всё на стол мечи!

И хватал в охапку проходящую мимо бабу Нюру, верещащую с перепугу, со словами:

- Мать! Ты у меня самая лучшая на свете!

Улыбающаяся Полина целовала Павла в макушку и ставила перед ним тарелку дымящихся щей. Баба Нюра ворчала для порядка:

- Паша, ты же взрослый мужик, а ведёшь себя иной раз, как мальчишка 15-летний…

Но сама довольно прятала улыбку в морщинах, и деловито начинала разговор:

- Павел. Ты на детей давно смотрел? Семёну брюки нужны, а Егорке сандалики. Опять же жена у тебя, смотри, чуть не раздетая ходит – от людей стыдно.

- Будет тебе, мама, у меня четыре платья в шкафу висят. Куда мне ещё? 

- А ты помалкивай, - заводилась баба Нюра, - вон, соседский Виктор снова обновку жене справил. А ты у нас красавица… Не чета его Людмиле. И тебе нужно платье! 

- Мать, - тут же встрял Павел, - да ведь и тебе платье нужно!

- А мне на кой? – тут же краснела баба Нюра, растеряв всю свою строгость. - Мне замуж не выходить…

- Ты у нас ещё ого-го! – смеялся Павел, - Вон Петрович из соседнего дома всё никак от тебя глаз оторвать не может, когда ты к ним в магазин за хлебом идёшь. Всё, женщины! Всем будет по платью – мне премию дали. И мальчишкам купим всё, что надо.

Семён очнулся от воспоминаний и прошел в коридор к холодильнику. Открыв дверцу, он убедился, что выбор у него небогатый. Яйца, вчерашнее молоко, банка деревенской сметаны, кусок сыра. В морозилке он обнаружил сосиски и пачку магазинных вареников  с картошкой. Вроде недавно забил холодильник под завязку. Он никак понять не мог, почему продукты исчезают с такой невероятной скоростью…

Хотелось чего-нибудь горячего, желудок даже  требовательно заурчал от этих мыслей. 

Семён прихватил из коридора свою сумку. Хорошо, что заскочил в магазин по дороге. Будем вспоминать студенческие годы, решил он, и вскрыл купленную консервную банку со скумбрией в масле.

Быстро почистив пару картофелин, морковь и луковицу, Семён разыскал в шкафчике пакет с пшеном, которое сам когда-то туда и сунул. 

Через полчаса он уже ел горячий «студенческий суп», как прозвали это блюдо его приятели по общаге, заедая ломтём свежего чёрного хлеба.

Хлеб он купил в недавно открывшемся магазине «Домашняя выпечка». С некоторых пор он частенько туда наведовался. Продавщица, шустрая и ловкая, озорно стреляя глазами, первая с ним заговорила. Он даже узнал, что зовут её незнакомым и непривычным именем – Злата.

Ему нравилось, как она улыбалась ему, когда он заходил в магазин и окидывал прилавок задумчивым взглядом. Нравилось, как Злата торопливо поправляла красивую накрахмаленную шапочку на волосах, оглаживала руками фартучек, и радостно спрашивала:

- А у нас сегодня такие булочки с корицей чудесные! Совсем как домашние. Возьмёте?

И Семён покупал булочки,  сознавая, что приглянулся этой Злате. Нет, он любил Соню, и измену рассматривал, как предательство, но ведь это так приятно… Просто видеть, что нравишься красивой женщине…

Семён вымыл посуду, оставив только кастрюльку с пригоревшим содержимым – всё равно её невозможно было отмыть сразу, и пошел в бывшую комнату родителей. Там многое осталось на своих местах – даже кресло рядом с любимым маминым торшером.

В их с Соней комнату он предпочитал заходить пореже, фактически, только спал там. Соня оказалась неряшливой, и его раздражали вечно раскиданные по стульям и кровати чулки и кофточки, раздражала не закрывающаяся (из-за кое-как напиханных на полки вещей) дверца шкафа…

Он уютно устроился в кресле и взял в руки книгу. Семён полностью погрузился в мир приключений фантастических книжных героев, и как раз начал вместе с ними пробираться сквозь кишащие опасными тварями джунгли неизвестной далекой планеты, как услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ…

Продолжение здесь...