Иллюстрация: художник Юрий Обуховский.  "Весна на Патриарших".

***

Начало здесь...

Предыдущая глава...

- Так ты придёшь? – голос на другом конце провода был настойчивым и даже капризным. – Я уже сказала родителям, что пригласила в гости новую подругу.

Вера устало покачала головой.

Вот что будешь делать с этой девчонкой? 

- Снежана, я ведь ничего конкретного не ответила на твоё приглашение. 
Получается, что сейчас ты просто ставишь мне некий ультиматум.

В трубке ехидно хихикнул девичий голосок.

- Ты скажи спасибо, что я к шантажу не перешла. Я умею! – Снежана захохотала.

- Почему-то я ничуть в этом не сомневаюсь, - Вера вздохнула. – Я же говорила тебе, что никуда не хочу идти.

- Такой праздник, «женский день», а ты собралась киснуть дома? – ужаснулась Снежана. – Не обсуждается! Собирайся, я буду у тебя через полчаса!

Трубка загудела короткими гудками, а Вера снова покачала головой. Придется ехать.

Прощай, тихий вечер с книжкой в руках.

Ещё неизвестно, что за люди – родители Снежаны? Её отец – профессор, мать – тоже какой-то там научный работник. 

- Пойдёшь, дочь? – Светлана сосредоточенно пересчитывая петли, она вязала для Надюшки джемпер. 

- Пойду, мама. Похоже, так просто от меня этот красивый «репейник» не отстанет.

- Знаешь, Снежана действительно чем-то похожа на чертополох. У нас его «татарником» называют, знаешь такой?

Вера рассмеялась.

- Разумеется, знаю. Мы ведь с ним активно боремся! На огороде. Колючий до невозможности, голыми руками не притронуться.

Светлана расправила вязанье, полюбовалась получившимся узором.

- Сходи, Вера. Мне кажется, Снежана неплохая девушка. Только …  - она поискала нужное слово, - заброшенная какая-то. 

- Пойду собираться. – Вера отправилась в свою комнату.

Через полчаса, когда раздался звонок в дверь, она была уже одета и готова ехать.

***

Девушки вышли на улицу.

Вера направилась было в сторону автобусной остановки, но Снежана потянула её к машине, стоявшей у поворота к дому.

- Мы едем на такси! 

- Но ведь это дорого, - засомневалась Вера.

- Какая тебе разница, если платишь не ты? – с милой улыбкой осведомилась Снежана и уселась на сиденье рядом с водителем.

Вере ничего не оставалось, как нырнуть в салон.

- Теперь на Ильинскую! – скомандовала Снежана. – Дальше я покажу.

***

- Здравствуйте! Я – Сергей Николаевич.

Невысокий, но крепкий мужчина, с проседью в волосах, слегка пожал протянутую Верой руку.

- Приятно познакомиться, Вера! – из кухни выплыла высокая, худощавая женщина. – Я – мама Снежаны, Наталья Алексеевна.

- Ну что же, девушки, прошу к столу! – Сергей Николаевич сделал приглашающий жест.

За столом Вера чувствовала себя не в своей тарелке.

Её представили остальным гостям, которых она не запомнила. Смущала несколько чопорная атмосфера, незнакомые люди, непонятные разговоры…

Вера была несказанно рада, когда Снежана извинилась перед гостями и повела Веру на экскурсию по квартире.

- Здесь ванна, там кухня… Тут – спальня родителей. Вот это – отцовский кабинет. Напротив – моя комната.

Вера с любопытством вошла.

Ничего особенного.

Обычная комната, обычная мебель. Даже зеркало на стене было совсем обыкновенным.
Почему-то она считала, что Снежана живёт по-другому.

Дверь слегка приоткрылась.

- Девочки, можно к вам?

- Входи, мама, - Снежана скорчила лёгкую гримаску.

- Я принесла кофе. 

Наталья Алексеевна действительно держала в руках поднос, на котором стояли три чашки.

- Кажется, я забыла сахар. – Она улыбнулась и повернулась к дочери. – Снежана, принесёшь сахарницу? Сахар во втором ящике, справа от окна.

Снежана молча вышла из комнаты.

- Верочка, - тут же обратилась к девушке Наталья Алексеевна. – Вы должны взять над Снежей шефство!

Вера удивленно на неё посмотрела…

***

Больница гудела, как растревоженный весенний улей.

Весна, действительно, уже заявляла о себе яркими солнечными днями, орущими воробьями на ветках старых рябин, высаженных под окнами роддома, только ещё собирающихся просыпаться после долгого зимнего сна.

Ещё подмораживало, но этот аромат, этот терпкий запах весны и пробуждающейся природы, он тормошил и взъерошивал на макушке волосы первым весенним ветерком, в котором уже не было обжигающего зимнего холода.

Восьмое марта выпадало на пятницу.

Впереди было три выходных дня, весь медперсонал предвкушал грандиозное событие: «посиделки» в ординаторской и последующие праздничные дни.

Конечно, те, кому выпало дежурство на праздники, были не слишком довольны, но общая атмосфера предстоящих выходных действовала на всех одинаково.

Уже пару дней Лера чувствовала, что что-то не так… Теперь сильно отекали не только ноги, но даже руки и лицо изменилось: под глазами появились мешки, а тонкие черты лица словно расплылись.

Марату Айдаровичу она ничего не говорила, но по его сосредоточенному выражению и хмурому взгляду было понятно, что дела у неё обстоят хуже, чем надеялся врач.

Соседки по палате посматривали на Леру с сочувствием, но молчали.

Лиза по-прежнему много болтала, стараясь разговорами отвлечь Валерию от невесёлых мыслей.  

Агата без конца подсовывала что-нибудь вкусное, особенно ревностно угощая всех вертутой (вертута — рулет из вытяжного теста, распространённый в молдавской кухне – прим. автора), которую постоянно приносила ей свекровь.  

Елена больше отмалчивалась, но Леру старалась не задевать, время от времени пытаясь затеять ссору с Елизаветой, которую невзлюбила в первый же день своего появления в палате.

Вечером, накануне предстоящих выходных, Марат Айдарович снова позвал Леру в «Смотровую».

Когда она вошла, врач задумчиво постукивал шариковой ручкой по столу, углубившись в изучение каких-то бумаг, разложенных на нём.

Лера молча села на кушетку, вздохнула.

- Здравствуйте, Валерия Яковлевна. Как себя чувствуете?

Валерия слегка улыбнулась.

- Марат Айдарович, я понимаю, что прежде чем говорить неутешительные вещи, врач обязан успокоить пациента. Но давай те обойдемся без этого. Насколько всё плохо?

Мужчина встал, прошелся по кабинету, зачем-то выглянул в окно, за которым уже сгущались сумерки.

- Лера… - он неожиданно обратился к ней по имени, - ваши почки не справляются с нагрузкой. Это уже совершенно очевидно. Лекарственная терапия не помогает, ситуация улучшилась только на небольшое время, потом снова наступило ухудшение. Рожать вам через месяц, так?

Лера кивнула, внутренне напрягшись и похолодев от страха. Неужели что-то с детьми?!

Марат Айдарович взял стул, поставил рядом с кушеткой, сел напротив Валерии.

- Вы не доносите до положенного срока. Ваш организм не перенесёт такой нагрузки, понимаете?

- С моими детьми всё хорошо? – Валерия испуганно прижала руки к животу, боясь услышать самое страшное.

- С детьми всё хорошо. Но это сейчас, Лера, понимаете? Лекарства пока ещё  справляются, но процесс будет только усугубляться. 

- Что вы предлагаете? – Лера задала вопрос, сама уже зная на него ответ.

- Предлагаю делать «кесарево» сейчас, пока не стало слишком поздно.

- Но… Мои дети… Получается, что они родятся восьмимесячными? – Лера закусила губу.

- Да, Валерия Яковлевна. Однако другого выхода я не вижу. Патологический процесс растет,  общая токсикация организма тоже. Плацента не справится, дети пострадают. Если сделать операцию сейчас, то очень большой процент вероятности, что с вашими детьми будет всё хорошо. И с вами тоже.

- Это окончательный прогноз? – Валерия подняла на врача испуганные глаза.

- К сожалению, другого я вам дать не могу. – Мужчина вздохнул, встал, снова прошелся по кабинету.

- Кто будет оперировать? – Валерия уже понимала, что согласится.

- Оперировать буду я сам. Но тут вот какое дело… Я хотел бы, чтобы на операции присутствовал мой коллега, Лев Игнатьевич – он врач-неонатолог. Он – лучший врач, понимаете? Поскольку впереди три выходных дня, предлагаю запланировать операцию на понедельник. 

Марат Айдарович посмотрел на часы.

- Сейчас уже конец дня, смены новые… Давайте сделаем так: завтра вы подпишете все необходимые бумаги по согласию на операцию, Катя вам сейчас объяснит всё по поводу подготовки, анестезиолога я пришлю, она поговорит с вами по поводу обычной и спинальной анестезии. У вас будет три дня всё как следует обдумать и принять решение.

- Хорошо, Марат Айдарович, я поняла.

- Препараты продолжаем пить, капельницы тоже продолжаем. Думаю, что до понедельника проблем не будет, судя по анализам, состояние ваше не должно измениться в течение ближайшей недели. Поэтому будем действовать на опережение. Вы согласны со мной?

Валерия кивнула.

Ей было страшно. Страшно за себя, за детей, которые ещё даже не родились.  

Она вернулась в палату, наткнувшись на многозначительно-вопросительный взгляд Лизы, встревоженный – Агаты и, как всегда, равнодушный – Елены, которую неугомонная Елизавета продолжала дразнить «Прекрасной».

Говорить ей не хотелось. 

Дверь в палату открылась, заглянула Катя.

- Валерия, к вам пришли! Спускайтесь, только оденьтесь теплее, внизу сквозняки!

Лера улыбнулась, поспешно натянула на халат вязаную кофточку, присланную заботливой Зиной. В вечерние часы обычно приходили только к ней. Муж Лизы и свекровь Агаты приходили по утрам. Только к Елене пока никто так и не приходил.

Лера посмотрела в небольшое зеркало, висящее над умывальником.
«Хороша! В точности до наоборот!» - мрачновато пошутила она про себя и поспешила выйти из палаты.

Когда дверь за ней закрылась, Агата с Лизой переглянулись.

- Счастливая! – Елизавета задумчиво вертела в руках леденец, то разворачивая «хвостики» фантика, то закручивая их обратно. – Муж к ней часто приходит, почти каждый день! 

- Тебе–то на что жаловаться? – улыбнулась ей Агата. – Если бы твой мужчина сутками не работал, тоже бы приходил. Это меня только свекровь навещает, потому что муж на заработках.

- Хорошая у тебя свекровь? – Лиза положила леденец на тумбочку, достала из пакета ванильный сухарь и принялась его грызть.

- Хорошая, - кивнула Агата. – Добрая она. Два года с мужем живём, ни одного слова грубого не сказала. Да и я ей тоже.  

- Сказки! – вдруг заявила Елена и уселась на своей кровати. – Врешь ты всё!

- Почему это я вру? – удивилась Агата, даже привстав со своего места.

- Потому и врёшь, что так не бывает. Недаром про свекровь с невесткой столько анекдотов придумали. Не бывает двух хозяек на одной кухне, на себе проверено!

- Подумаешь, какая проверяльщица! – Елизавета тут же кинулась на защиту Агаты. – Если тебе со свекровью не повезло, то нечего всех подряд огульно хаять!

- Так что нам с ней делить-то? – удивленно обратилась к Елене Агата. – Мы же с ней любим одного и того же человека. Только мне он – муж, а ей – сын. И он нас любит одинаково. 

- Ну да, одинаково… - Елена вдруг тоскливо посмотрела куда-то в потолок, и снова улеглась на кровать.

- Неееет, - вновь протянула Агата и улыбнулась. – У меня очень хорошая свекровь. Я её «мамой» сразу звать начала, как только мой Феликс нас познакомил. А она меня «дочкой» называть стала. Моя мама рано умерла, меня отец воспитывал.

- Прямо идиллия… - пробормотала Елена, хватая с общей тумбочки какой-то журнал и делая вид, что увлечённо читает.
У окна действительно стояла ещё одна тумбочка, на которой обычно лежала целая стопка женских журналов, которые оставляли здесь предыдущие обитательницы палаты.

Елизавета хихикнула.

- Интересно? – поинтересовалась она, переглянувшись с Агатой.

- Очень! – в тон ей ответила Елена и перевернула страницу.

- С каких это пор тебя так кулинарные рецепты стали увлекать? Ты же нам все уши прожужжала, что ешь только в кафе и ресторанах, а дома у тебя домработница есть.

Елена всмотрелась в журнал, потом закрыла его и взглянула на заголовок. На обложке большими красными буквами значилось: «Смак». Она густо покраснела и швырнула журнал на место.

Елизавета заливисто захохотала.

***

Спускаясь вниз, Лера уже знала, что к ней пришёл Сергей.

Отец с Зиной всегда приезжали утром. Сергей приходил после работы.

Он уже ждал её внизу, сжимая в руках небольшой букет из знакомых зеленых веточек, усеянных россыпью желтых, пахучих шариков.

- Мимоза… - Лера улыбнулась и прижалась к мужу, хотя большой живот мешал сделать это как следует.

- Я похожа на бегемотика, - пошутила она и улыбнулась.

Она заметила, как встревожено муж окинул взглядом её лицо.

- Лерочка, всё в порядке? Что говорят врачи? – начал он сразу, но тут же всполошился, - прости! Я совсем не с того начинаю! Поздравляю тебя! 

Мужчина протянул ей букет и пакет с передачей.

- У меня и подарок есть! – он поставил пакет на один из стульев, стоящих в фойе.
Вытащив из кармана маленькую коробочку, протянул её Лере.

Валерия открыла подарок.

На черном бархатном ложе сияла золотом маленькая подвеска – буква «В».

- Красиво! – Лера улыбнулась мужу, - мне очень нравится, спасибо! Папина идея?

Сергей смущенно кивнул.

- Его. Я сказал ему, что хочу подарить небольшое украшение, вот он и посоветовал.

Валерия засмеялась.

- Знаешь, говорят, что не бывает бывших врачей или учителей. Так вот, теперь я тоже точно знаю – бывших антикваров тоже не бывает!

Мужчина рассмеялся вместе с ней.

- Лера, так что с моим вопросом, что говорит Марат Айдарович?

Валерия вздохнула. Правду говорить не хотелось. 

Хотелось погладить обеспокоенного мужа по растрепанным волосам и сказать, что всё в абсолютном порядке…

- Серёжа, ты не волнуйся, но, похоже, что наши дети родятся немного раньше, чем мы посчитали.

Сергей тут же напрягся, взгляд стал серьёзным.

- Насколько раньше?

Валерия снова погладила мужа.

- Почти на месяц.

Она вздохнула, подняла со стула пакет, присела, устроив его у себя на коленях. 
Сергей сел на соседний стул.

- Всё настолько серьёзно?

Лера помолчала, потом кивнула.

- Да, Серёжа, серьёзно. Врач говорит, что мои почки не могут справиться с такой нагрузкой, поэтому я не смогу выносить детей до положенного срока. Поэтому они появятся на свет в понедельник.

- Когда?! – Сергей даже привстал. – Уже в понедельник? А почему не прооперируют тебя уже сегодня? Или завтра, к примеру?

- Серёжа, Марат Айдарович хочет сам оперировать. Кроме того, он собирается пригласить хорошего неонатолога. А впереди праздники, их дежурства не совпадают с этими днями. Поэтому операцию мне можно будет сделать в понедельник.

Валерия помолчала, давая Сергею привыкнуть к мысли, что отцом тот станет совсем скоро. 

- Зайдёшь к папе с Зиной? Ты ведь всё равно будешь Зину поздравлять, я уверена.
Она улыбнулась, Сергей, глядя на жену, тоже заулыбался.

- Ничего от тебя не скроешь. Сама подумай, как я могу обделить вниманием такую личность, как наша Зина? Она и так опекает меня, как родная мама. 

Он сделал вид, что говорит по телефону, изображая Зину.

- Серёженька, ты поел? У тебя уже нет выглаженных рубашек, приноси мне, я переглажу! Какое такое совещание?! Ну-ка, быстро домой, у меня ужин стынет!

Валерия покатилась со смеху.

- Знаешь, Серёжа, а ведь когда папа познакомил Зину с нами, я встретила её в штыки. Я была такой злючкой и язвой… Сейчас вовсе не представляю, как бы папа жил без неё, а я сама – без них обоих…

- Как бы мы жили без них, - поправил её Сергей и громко чихнул.

Лера снова рассмеялась.

- Прости, - Сергей улыбнулся, - с трудом переношу, когда так сильно пахнет лекарствами.

- Иди, Серёжа, - Валерия поднялась, расцеловала мужа. – Мне пора в палату, Марат Айдарович обещал прислать анестезиолога.

- Я тебя люблю! Не переживай, всё будет хорошо! 

Сергей обнял Леру, крепко прижав к себе, с неохотой выпустил из рук. 

Вдруг он снова чихнул и полез в карман за платком.

- Лерочка, подожди! – он замахал жене, которая уже направилась к входу на лестницу.

Подбежав к ней, Сергей вытащил конверт.

- Вот, тебе письмо пришло! Я решил, что лучше принести его тебе, не будет же письмо месяц дожидаться, пока его откроют.

Валерия взглянула на конверт. В глаза бросился знакомый почерк.

- Это от Дмитрия, - пояснила она мужу. – От отца Дамиана.

- Ааааа… От этого молодого человека, который стал монахом?

- Точно. Спасибо, Серёжа. Передавай всем привет, и всех поздравь от меня с праздником, хорошо?
- Конечно!

Валерия принялась подниматься, а Сергей долго ещё стоял у дверей на лестницу, не решаясь уйти. 

***

Валерия вернулась в палату, разобрала пакет, выделив каждой обитательнице палаты по огромному красному яблоку. Сунула в тумбочку маленькую баночку с вареньем.
Развернув один из свертков, невольно заулыбалась. 

Мама Зина неисправима. Конечно, это были её «фирменные» плюшки. Румяные, сахарные, источающие аромат корицы. 

- Кто будет чай? – весело объявила она, повернувшись к соседкам и показывая сдобное богатство.

- Ого! Как вкусно пахнет! – Елизавета даже зажмурилась. – Мне можно половинку. Я не ела сегодня хлеб и сладкое тоже не ела! Агата, давай свою кружку! 
Агата послушно кивнула. Она была обладательницей электрического чуда под названием «электрокружка». У всех женщин были обычные кипятильники, которые они использовали, нагревая воду в  стеклянных банках.

Исключительным преимуществом кружки было то, что у неё имелась большая, крепкая пластиковая ручка и специальный носик, как у мерного стакана, чтобы удобнее было разливать кипяток.

Валерия от чая отказалась. Она подошла к кровати Елены, положила одну из плюшек на салфетку, на её тумбочку.

- Спасибо, - тихо поблагодарила та, по привычке опасливо стрельнув глазами в сторону Лизы.

Валерия отщипывала от плюшки крошечные кусочки, отправляла их в рот и задумчиво жевала.

- Ой, тебя же какая-то врач искала! – спохватилась Агата. – Как только ты ушла вниз, так она и заглянула. Сказала, что завтра с самого утра придёт ещё раз.

- Наверное, анестезиолог, - вздохнула Валерия, - Марат Айдарович предупреждал, что она зайдёт.

- Зачем анестезиолог? – Елизавета напряглась и даже перестала жмуриться, наслаждаясь очередным кусочком сдобы.

- В понедельник, девочки, меня уже тут не будет. Оперировать будут.

- Из-за отёков? – погрустнела Агата.

- Из-за них. – Лера грустно кивнула. – Марат Айдарович настаивает на «кесарево» раньше положенного срока. Говорит, что не доношу я деток своих до апреля.

- Если говорит, то надо оперироваться. – Елизавета присела на Лерину кровать. – Ты только не кисни, подружка! Получается, что ты самая первая из нас перестанешь быть «пузатиком» и переквалифицируешься в «мамочки».

- Я бы лучше подольше побыла «пузатиком», - Валерия, доев плюшку, улеглась на свою кровать. 

Она вспомнила про письмо.

Достав слегка помятый конверт, надорвала бумагу.

«Лера, дорогая сестра во Христе, здравствуй!

Прости, что долго не писал тебе. Если честно, не мог никак с духом собраться. 

Вот я уже монахом стал, а мирское меня всё ещё до конца не отпускает, так получается.

Получил от тебя письмо, в котором ты написала, что вы с мужем ждёте детей и закрутила меня память, завозился лукавый, зашептал в ухо: а как было бы славно, если бы это были мои дети?

Долго меня крутило, признаюсь, к отцу Анастасию на исповедь раза три бегал. 

Лерочка, ничего не бойся, мы всей братией молимся за тебя. Я знаю, что у тебя не всё в порядке со здоровьем. Откуда знаю – не спрашивай, объяснить я этого тебе всё равно не сумею. 

Ты Якова Григорьевича попроси, чтобы икону он тебе отдал. Держи её при себе. 

Я помню, что молитв никаких ты не знаешь, поэтому напишу тебе её здесь, в письме: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою, Благословенна Ты в женах и благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших».

Значение у этих древних слов самое простое: Богородица Дева Мария, исполненная благодати Божией, радуйся! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами и благословен Плод, Тобою рожденный, потому что Ты родила Спасителя душ наших.

Пожалуйста, послушай меня, душу заблудшую, сделай так, как я прошу.

За меня не переживай, в монастыре всегда много работы, отец Анастасий так и говорит: «Чтобы голова не скучала, нужно рукам занятие найти». Поэтому загрузил меня послушаниями так, что иной раз вздохнуть некогда.

Но мне такое только на пользу.

Увидь ты меня сейчас, ни за что не признала бы в огромном бородатом мужике бывшего щеголя и франта, каким я был когда-то.

Береги себя, Лера. Ты очень нужна своему мужу, отцу и всей твоей семье.

Денно и нощно молюсь о тебе.

Отец Дамиан».

***

- Лера, что с тобой? Ты плачешь? – Лиза участливо заглядывала Валерии в лицо. -  У тебя что-нибудь болит?

Валерия только сейчас поняла, что, действительно, плачет.

Она помотала головой и улыбнулась.

- Нет, Лиза, всё хорошо. Просто получила письмо от очень хорошего друга и растрогалась настолько, что слёзы сами потекли.

- Ладно, тогда реви! Разрешаю. 

Елизавета произнесла это тоном королевы, и сделала рукой соответствующий величественный жест.

Женщины рассмеялись. Даже Елена смеялась вместе со всеми.

***

Агата проснулась первой. 

«В этот раз я будильником работаю», - довольно подумала она.

- Девочки, подъём! – дверь открылась, заглянула дежурная медсестра. – Как всегда, скоро обход!

- Подъём, подъём! – подхватила Агата. – Лиза вставай!

- Даже в роддоме покоя нет… - проворчала Лиза, выбираясь из-под одеяла. – Думала, попаду в роддом – отосплюсь. Конечно! Держи карман шире!

- Вечно ты ворчишь! – фыркнула Елена, уже доставшая из тумбочки мыльницу и зубную щетку. – Лучше спящую красавицу буди, остальные все проснулись!

Она кивнула в сторону Леры.

- Лера, соня, вставай, обход проспишь! Труба поёт, в поход зовёт!

Елизавета подошла к Валерии и потрясла её за плечо.

Потом ошарашено оглянулась, снова потрясла.

- Лерка, ты чего?! Просыпайся! Лера!

Агата подлетела к кровати Валерии, посмотрела на её бледное лицо.

- Лизка, врача зови! Скорее! – крикнула она.

Елизавета выскочила из палаты настолько быстро, насколько ей позволял это сделать огромный живот.

- Марат Айдарович! – заорала она на весь коридор. – Валерии плохо!

Женщинам показалось, что тот оказался в палате почти мгновенно. Вслед за ним прибежали ещё пара врачей.

Быстрым, профессиональным движением мужчина приподнял веки Валерии, проверил пульс, ощупал живот.

- Каталку! Быстро! – закричал он. – Да быстрее же!!!

В палате появились два санитара. 

Валерию осторожно переложили на каталку и покатили её к выходу из палаты.

- В операционную! – коротко распорядился Марат Айдарович.

Лиза всхлипнула.

- Не паниковать! – бросил ей мужчина, уносясь вслед за каталкой. 

- Что теперь будет? – Елена не заметила, как обняла Лизу и, прижавшись к ней, тоже начала всхлипывать.

- Хорошо всё будет! Слышите?! Всё будет хорошо! – Агата сказал это громко, словно отрезала.

Гремящий звук катящейся по коридору каталки отдалялся. Потом послышался звук открывающегося лифта.

И всё стихло…

Продолжение здесь...